Затерянный храм - Страница 44

— Давайте уже всю эту белиберду опустим. У вас есть какие-нибудь наметки, где можно найти этот щит, или мне можно отправлять в Лондон телеграмму о том, что охота окончена?

Рид и Мьюр какое-то время пристально смотрели друг на друга.

— Я не знаю, где щит.

Портсигар защелкнулся. Мьюр повернулся, чтобы уйти.

— Но я знаю, где бы я стал его искать.

Глава четырнадцатая

Глифада, Афины. Через два дня

Было ясное весеннее утро. Подножия гор, окружавших город, зеленели после зимних дождей, а снег на вершинах все еще сиял, будто мрамор. Грант и остальные сидели на террасе отеля, обращенной в сторону моря, между горами и мерцающей водой, между зимой и летом, между прошлым и… кто знает чем. Сейчас Грант об этом нисколько не беспокоился. Ему казалось, что последнюю неделю он провел в темноте — ночные паромы, морские пещеры, тесные тоннели и каменные мешки. И сейчас ему очень нравилось сидеть на солнышке со стаканом холодного пива в руке.

Этой Греции он раньше не видел — Греции денежной, Греции среднего класса, далекой от убогих домишек и рыбацких деревень, к которым он привык. Набережную украшали изящные виллы, построенные в начале века, трамвайные пути на эспланаде прятались под толстыми пальмами, а причалы у самого отеля были заполнены стройными яхтами. Здесь можно было почти забыть о гражданской войне, которая по-прежнему шла в стране.

Рид, сидевший напротив Гранта, отпил чаю.

— Нам придется вернуться к самому началу.

Профессор развернул носовой платок, вынул глиняную табличку и положил на середину стола. Грант не мог не изумляться, видя, что после всех приключений она все еще цела.

— Кажется, все началось, когда Пембертон ее нашел. Думаю, во-первых, следует задать вопрос, откуда она взялась.

Марина поставила свой напиток и, взяв табличку, стала водить по ней пальцем, словно читая надписи так, как это делают слепые.

— Может быть, он нашел ее на Крите, но, я думаю, это произошло здесь. Кажется, вернувшись из своей последней поездки в Афины, он был очень взволнован.

— Верно. — Нетерпение в голосе Рида едва ощущалось. — Но где эта табличка была сделана? Ведь ее где-то выкопали. Таблички с линейным письмом Б находили по всему Криту, а также на месте микенских поселений на материке, но в Афинах они никогда не появлялись. Думаю, версию о том, что Пембертон стянул ее из музея, можно не рассматривать. Либо кто-то ему дал ее, либо он нашел ее в одном из магазинчиков, торгующих древностями. А сейчас…

Он замолчал и нахмурился от рева двигателей — над их головами низко пролетел маленький гидросамолет. Над морем он резко пошел на снижение, подпрыгнул и заскакал на волнах, окруженный тучами брызг. Наверное, подумал Грант, это наследник какой-нибудь судоходной компании пускает пыль в глаза своей девушке.

— Разве это имеет значение? — Мьюр выпустил дым через ноздри. — У нас есть табличка, вот что действительно важно. Если вам удастся наконец прочитать, что на ней написано, может быть, это для чего-нибудь и пригодится.

— Если бы вы оставили меня в покое — там, в Оксфорде, я бы, может, чего-нибудь и добился. Чем тащить меня сюда, чтобы тут в меня стреляли, пытались похитить и таскали с одного края Эгейского моря на другой. — Рид сердито смотрел на него поверх чашки. Гидросамолет подруливал к причалу в бухте. — Но я хотел сказать вам, что, даже если бы я расшифровал это линейное письмо и даже если бы текст указал путь к щиту, дальше бы мы не продвинулись. — Он поднял табличку и указал на зазубренный край, где она была обломлена. — Мы бы все равно застряли на полпути, нравится вам это или нет.

— Вы хотите сказать, где-то должны быть другие? — Мьюр стукнул своей чашкой по столу. — И как нам, черт возьми, узнать?

— Узнав, откуда появилась эта. — Рид положил табличку и прикрыл ее салфеткой, чтобы спрятать от любопытных взглядов других посетителей. — Столь важный предмет не мог проваляться на чердаке век-другой. Я предполагаю, что ее нашли на раскопках незадолго до того, как она попала к Пембертону, где-то перед войной. Времена были беспокойные, и неудивительно, что ее никто не заметил, а возможно, она сразу попала на черный рынок.

Грант наморщил лоб:

— Но ведь может же быть, что ее обнаружили случайно. Крестьянин, например, когда пахал свое поле, ну или что-то в том же духе. Гробокопатели…

— Вряд ли. Все таблички с подобными надписями, которые нам известны, появились не случайно. Что бы там ни было на них написано, они были весьма недешевыми, эксклюзивными игрушками. Их находили только в дворцовых комплексах, да и то после долгих раскопок. — Рид повернулся к Марине. — Я был бы вам признателен, если бы вы обратились в Министерство культуры. Узнали бы, кто брал разрешение на раскопки в тысяча девятьсот сороковом и сорок первом годах. Полмира тогда уже воевало, так что разрешений вряд ли было много.

Он поднялся и взял завернутую в салфетку табличку.

— Куда вы с ней собрались? — с подозрением спросил Мьюр.

— К себе в номер, а потом в библиотеку.

— Я иду с вами. — Марина вскочила, и они с Ридом вошли в гостиницу.

Грант, взболтнув остатки пива в стакане, допил его. Мьюр, полуобернувшись, через плечо наблюдал за тем, как швартуется гидросамолет. Высокий мужчина в белых брюках и белой рубашке с открытым воротом выпрыгнул из кабины и начал оживленно разговаривать о чем-то со служителями на причале.

— Тебе лучше пойти с Ридом, — сказал Мьюр, повернувшись к Гранту. — В Афинах небось полно красных. Не хотелось бы, чтобы наш профессор попал в дурные руки. И купи себе костюм, а то сейчас ты выглядишь, словно какой-то оборванец.